На экране передо мной мелькают строки: xxvttn, xnttvnnt, vttnxnxv... Моя задача — запомнить как можно больше. Но, кажется, память не готова к той скорости, с которой появляются и исчезают строки, и внутренне я начинаю сдаваться. «Всё хорошо, сконцентрируйтесь», — поймав мой взгляд, говорит Илья Зверев, магистрант факультета свободных искусств и наук СПбГУ, на базе которого проводится серия экспериментов.
Конкретно в этом эксперименте учёные исследуют механизм научения речи. В белиберде из букв, вспыхивающей на экране, есть скрытый смысл: все строки построены по так называемым искусственным грамматикам. Впрочем, всё это мне объяснят только по окончании — чтобы не повлиять на результат. Пока же я сижу перед экраном и пытаюсь запечатлеть в памяти хоть какую-нибудь последовательность.
Гражданская наука: досье проекта
Наука Психология
Кто исследует Факультет психологии СпбГУ, научная группа профессора Аллахвердова
Объект Сознание человека
Цель Исследовать механизмы работы сознания
Место Санкт-Петербург
Сроки Открыты
Сбор испытателей Открыт без даты завершения
Невидимые закономерности
В мелькающих строках 5–10 знаков, каждый знак — одна из 5 букв: v, x, t, n, r. Все строки составлены по одному правилу, объясняет мне Илья в конце первого этапа эксперимента. Но по какому, не говорит: я должен понять сам. На втором этапе мне предстоит выбирать из списка слова, соответствующие и не соответствующие правилу. Задача кажется абсурдной, но по мере того, как появляются строки, я замечаю: какие-то из них кажутся мне правильными, а какие-то нет. В голове рождается закономерность, которую я рационально не осознаю, и мне некомфортно.
Третий этап. На экране таблица, в один столбец нужно вписать 10 строк, соответствующих правилу (которое я так и не смог сформулировать), в другой — 10 не соответствующих. Полагаясь исключительно на интуицию, заполняю таблицу.
— Ну что, не так плохо, — в глазах у Ильи мелькает искорка. — В среднем люди дают 70% правильных ответов, у вас вышло чуть меньше: 60%. Обе эти цифры на самом деле говорят о том, что, хотя вы правило так и не осознали, вам удалось его вывести и использовать. В психологии это называется «имплицитное научение» — процесс, когда мы усваиваем какие-то закономерности неосознанно и часто непреднамеренно. Именно его обычно имеют в виду, когда говорят об интуиции.
Примерно так мы учимся говорить на родном языке: только лингвисты осознают и формулируют сложные грамматические правила — остальные носители усваивают и применяют их, не понимая. Команда учёных под руководством профессора Виктора Аллахвердова пытается разобраться, как устроен механизм имплицитного усвоения знаний. Для этого волонтёров и учат искусственным грамматикам — тем самым правилам, по которым составлены строки в экспериментах. Формально такие грамматики представляют собой многоугольник, все вершины которого соединены между собой. Каждой вершине соответствует буква. Грамматические строки получаются проходом от начальной точки к конечной.
На экране сначала показывают строки-слова, составленные по правилам, чтобы участники эксперимента неосознанно запоминали закономерности. Затем проверяют, насколько хорошо эти правила усвоены, а главное — могут ли испытуемые применять их активно: для этого на третьем этапе и требуется генерировать собственные строки-слова. То, что с той или иной точностью с заданием справляются все, означает одно: мы можем оперировать моделями, которые не просто не понимаем — существование которых даже не вполне осознаём.
Механизм глупой ошибки
Отправившись на второй эксперимент, я попадаю в руки к Маше, застенчивой девушке со светлым каре. Она исследует, как человек приобретает моторные навыки. На моделирование эксперимента её вдохновили спортсмены, совершающие ошибки в самый неподходящий момент. Они месяцами тренируются и доводят движения до автоматизма — как получается, что на соревнованиях они вдруг оступаются? Согласно одной из теорий, это происходит потому, что спортсмены волнуются, отвлекаются на крики толпы. Некоторые учёные предполагают, что они не особо себя контролируют, поэтому их внимание рассеивается.
— Мы попытались понять, есть ли какая-то третья теория, которая всё это связывает. И сделали ставку на так называемый фокус регуляции, — говорит Маша. — Фактически это сила намерения человека: склонен он пытаться избежать негативного исхода или нацелен на позитивный результат.
Фокус регуляции Маша проверяет в игровом эксперименте с требовательным названием «Вызови крота». Представляя себе кротов с кнопкой вызова, снова сажусь перед экраном. Меня просят запомнить комбинацию букв JYHTYGUH. Снова буквы! Затем на экране появляются шесть норок, каждой из которых соответствует определённая буква. Моя задача — без задержек нажимать последовательность букв. После каждого нажатия из соответствующей норки вылезает крот. Если комбинация набрана без ошибок, крот заметно увеличивается. При этом нажимать можно только одним пальцем и не слишком быстро.
Жму пробел — игра началась. Запомнить комбинацию было нетрудно: она засела в голове, словно назойливая незамысловатая песенка. Буквы-крот-пробел, снова и снова.
После 5–10 минут привыкаю к процессу, действия становятся автоматическими, и чтобы сохранить концентрацию, пробую ускорить темп. Одновременно с этим начинает казаться, что и картинка с кротом меньше задерживается на экране.
На самом деле крот появлялся всегда на одно и то же время, а моё восприятие искажается вследствие эффекта под названием intentional binding. Этот эффект проявляется в случае, когда человек видит, что какое-то событие является результатом его действий. Возникает чувство контроля над ситуацией, и время от намерения до воспринимаемого результата действий субъективно сокращается. Автоматизм способствует формированию того же чувства, поэтому испытуемому начинает казаться, что крот быстрее исчезает с экрана.
Но я об этом ещё не знаю и набираю буквы, как заправская стеногрфистка. Внезапно на экране появляется новое слово. Оно длиннее: 12 букв. Мне дают новую клавиатуру, буквы на которой заклеены лентой. На экране снова норки. Становится сложнее — приходится вспоминать, как палец двигался по клавишам. После каждого нажатия крот появляется, и я вижу, попал ли в нужную норку. Каждое неправильное нажатие заставляет нервничать, и я замечаю, что последовательность начинает забываться. А казалось, что запомнил её железно! В итоге из 50 возможных попаданий — только 32.
— Когда вырабатывается автоматизм, мы ставим людей в ситуацию стресса, — объясняет Маша после завершения эксперимента. — В данном случае это более длинное слово, но бывают и другие неожиданности (не будем рассказывать о них читателям — потенциальным участникам эксперимента. — oLogy). Мы смотрим, у кого быстрее разрушится наработанный навык. Возможно, причины разрушения связаны с личностной переменной, а именно с фокусом регуляции — тем, на какой результат настроен человек. Это мы узнаём, анализируя поведение участника во время эксперимента.
Теория, которую проверяет Маша, предполагает, что человеку нужен некий объём внимания, чтобы удерживать концентрация. Когда что-то отвлекает, объём теряется и всё разваливается. Но если уровень концентрации для конкретного человек оказывается слишком высок, непосилен, он тоже начинает ошибаться. Если понять, как использовать фокус регуляции для сохранения нужного уровня контроля, можно научиться работать с минимальным количеством ошибок.
Какого цвета слово
Третье испытание — «задачу Струпа» — проводит Роман Тихонов, научный сотрудник психологического факультета СпбГУ. Это классический эксперимент, показывающий существование психической интерференции. Термин был придуман по аналогии с физической интерференцией и означает, что разные психические процессы накладываются друга на друга, мешая один другому.
Мне вперемешку показывают названия четырёх цветов, окрашенные либо в собственный цвет, либо в чужой. Моя задача — не задумываясь определить цвет слова с помощью цифр от одного до четырёх, к каждой из которых также приписан свой цвет. В перерывах между раундами на экране появляются слова, которые требуется читать вслух.
— Автоматический процесс чтения мешает быстро называть цвета, — объясняет Роман. — То есть вместо того, чтобы сразу обращать внимание на цвет и нажимать ответ, мы автоматически начинаем читать и только после этого нажимаем кнопку. Если цвет слова и его значение не совпадают (например, слово «жёлтый» написано красным), нам требуется очень много времени, чтобы дать правильный ответ. Так происходит, потому что сознанию приходится игнорировать смысл прочитанного слова, чтобы справиться с другой задачей — классификацией цвета. Если же слово описывает цвет, в который оно окрашено, то интерференция не возникает, и задача выполняется гораздо быстрее.
Но это не единственная сложность. Если, к примеру, показывают слово синего цвета и нужно нажать на синюю кнопку, но перед этим было слово «синее» другого цвета, то среагировать и нажать синюю кнопку гораздо сложнее, чем в других случаях! Так проявляется негативный прайминг — влияние одной задачи на последующую. Он выражается в задержке, которая возникает, если нужно было что-то проигнорировать, а затем внезапно обратить на это внимание.
— Идея эксперимента в том, чтобы понять, при каких условиях интерференция будет проявляться слабее и можно ли вообще от неё избавиться, — продолжает Роман. — Для этого мы ввели чтение слов в перерывах между заданиями. Часть испытуемых получает задание читать разные слова, другая — одно и то же. Вы наверняка замечали, что при многократном повторении какого-либо слова его смысл теряется, оно становится просто набором звуков. Такой эффект называется семантическая сатиация. Её, к примеру, используют люди, занимающиеся эриксоновским гипнозом. Чтобы ввести клиента в транс, они могут повторять в разговоре определённые слова. Если предположить, что выполнению задачи Струпа мешает сознательный контроль, то семантическая сатиация поможет его ослабить. Тогда те, кто всё время повторял одно и то же слово, перестанут в него вчитываться и будут справляться с задачей лучше тех, кому пришлось, читая разные слова, удерживать внимание.
Раз или два в год научная группа профессора Аллахвердова проводит «неделю экспериментов» — даёт возможность всем желающим принять участие в 20 разных испытаниях. Цель исследований — понять общие закономерности работы психики. Например, с чем связано разделение на осознаваемые и неосознаваемые процессы? Почему иногда люди по-разному помнят одни и те же события или как у нас рождаются ложные воспоминания? Вне недели экспериментов учёные проводят лабораторные исследования в определённые дни — поучаствовать в большинстве из них может кто угодно.
Если вы хотите стать испытателем
Чтобы принять участие в эксперименте, нужно записаться на сайте.
Тимофей Кочкар / iStock